![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sudenko"...Он казался, и кажется до сих пор (хотя умер буквально за полгода до кончины своего крестника), каким-то мелким бесом, Передоновым, собирательным образом рьяного общественника, которому до всего есть дело. Потом этот тип будет воплощен в ряде произведений, в том числе в образе управдома Варвары Сергеевны из «Брильянтовой руки» и, конечно, в текстах Дмитрия Александровича Пригова. Суперсоветский человек, фронтовик, никогда не снимавший пиджака с гирляндами орденов и медалей. После ряда скандалов (он прославился на ниве ловли фарцовщиков) Лернер понял, что с его авантюрным духом он может сделать только особую карьеру, как публичный борец с идеологической нечистью. И при этом страсти правят бал — уже после дела Бродского Лернер сам на 8 лет попадает в тюрьму: борется с идеологическими диверсиями и одновременно приторговывает «очередью» на получение автомобилей и квартир, используя для этого свои обширные связи.
Его комната была увешана фотографиями с дарственными надписями, на самом видном месте фото от маршала Жукова: «Дорогому Яше…». Он тщателен и пунктуален — без сомнения, в его бумагах, если домашние не уничтожили их, хранится наиболее полный архив о молодых годах не только Иосифа Бродского, но и его окружения. Этих поэтов Яков Лернер ненавидел за привкус в их творчестве не понятной для него негосударственной свободы, за ощущение вольности в словах и жестах, за то, что они принадлежали уже к другой культуре, в которой ему просто не было места. Он ненавидел их как классовых врагов.
Именно он первым стал вызывать Бродского и компанию на беседы-проработки, он побывал на приеме у первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Толстикова и предложил ему перепрофилировать свою народную дружину с ловли хулиганов и пьяниц на борьбу с идеологическими диверсантами (не правда ли, похоже на «Наших»?), на что получил нетвердое согласие: мол, проведи один яркий процесс, а там посмотрим.
Именно Лернер появился с полученными в КГБ бумагами у главного ленинградского писателя Прокофьева с фальшивой (как скоро выяснилось) эпиграммой на него Бродского, дабы получить разрешение на его травлю. Получил «добро» и писателя Евгения Воеводина в помощь, последний принес на суд историческую справку: «Настоящая справка дана в том, что И.А. Бродский поэтом не является»...http://kstolby.com/?a=hero&id=7
